– Не заметить ее никак невозможно. А там – посмотрим. Хотя твой невинный интерес мне очень даже понятен. Сейчас мы все начнем работать на твою клиентку. Ладно, шучу. Надеюсь, с гонорара хоть в ресторан меня сводишь. Стало быть, Мария Ильина. Особенно на ее показания и признания не рассчитываю, поэтому по-прежнему ищем вокруг да около. И у нас, скажу тебе честно, возможно, что-то есть в плане ее причастности к убийству.

– То есть?

– Для человека в ее положении логичнее всего нанять киллера, так?

– Конечно. Не сама же она.

– А киллер должен какое-то время следить за жертвой. И без всякого сомнения, он должен быть где-то рядом в часы, предшествующие убийству. Тем более Коркин погиб не дома. А теперь слушай внимательно. Официант, у которого ты нашел мобильник Коркина, показал, что в тот вечер, точнее ночь, сразу после Коркина и его подруги рассчитался и вышел странный молодой человек. Пришел он сразу после них, сидел за соседним столиком. Кстати, ресторан этот в дорогом клубе, и парень заплатил крупную сумму на входе. Но практически ничего не заказывал! Только рюмку водки и чашку кофе. Сидел долго и ушел за ними. И что ты чувствуешь по этому поводу?

– Обалдеть!

– Точно. Но самое интересное – парень-то очень заметный. Его найти, вероятно, будет не так уж сложно. Он горбун!

– Е… В смысле елки-палки! Паша, главный бухгалтер фирмы Коркина – молодой парень с горбом!

– Так. Думаем. Брать его пока нельзя. Наблюдение установим. Сейчас пошлю в эту фирму ребят. Пусть получат отпечатки пальцев, ну, так, скрыто, как клиенты, допустим. Иди, Сережа. Узнавай, что можно, насчет Ильиной.

На столе Павла Ивановича позвонил телефон. Он минуту слушал, затем прикрыл рукой трубку и сказал вслед Сергею:

– Задержись, пожалуйста. – Он положил трубку и объяснил: – Поперло, что называется. Задержан человек с бумажником и ключами Вадима Коркина. Признался в убийстве. Вроде бы бомж.

– Паша, туда надо ехать. Пока на него не повесили все убийства и не пристрелили при попытке к бегству.

– Знаю. Поехали. Но учти, сейчас эта версия доминирующая и рассматривать ее будем тщательно. Улика.

Даша мерзла во дворе Артема. Конкретного плана не было. Просто хотелось его увидеть, поболтать, может, сходить куда-нибудь. И очень хотелось вновь попасть в эту скромную, уютную квартиру. Даша никогда не была в таком спокойном месте. Там так тепло, так здорово спится ночью, что у нее при одном воспоминании вздрогнуло сердце. Правда, эта старушенция, бабушка-карга. Да, ерунда. Даша больше не чувствовала злости. Главное, попасть туда, а там видно будет. Она что-то придумает.

Ночь Даша провела с пожилым, солидным мужчиной, который подобрал ее на дороге, где она якобы ловила такси. Он остановил свой «Лексус», окинул ее внимательным взглядом, спросил, куда ехать. Она ненатурально задумалась, стала что-то бормотать, якобы вспоминая, он все понял и повез ее к себе. Ничего квартира. Три комнаты, богатый ремонт, клевая мебель, бар, камин, огромная кровать. На туалетном столике флаконы с духами, баночки с кремом, шкатулки с украшениями.

– А где наша мамашка? – невинно поинтересовалась Даша. – С работы еще не пришла?

– Она отдыхает, – коротко сказал мужчина. – В Греции. Есть хочешь?

– Конечно. Но сначала я б чего-то хлебнула. Замерзла как бобик.

Он вынул их холодильника холодную отварную телятину, нарезанную большими кусками, блюдо с салатом и бутылку виски. Даша сразу налила себе полстакана, выпила залпом и уставилась на хозяина.

– А ты ничего. Ты случайно не на пенсии?

– Мне пятьдесят восемь лет, – слишком поспешно ответил он. – А что?

– Да ничего. Я люблю, когда мужчина, как говорится, старше. Как тебя зовут?

– Петр Никифорович.

– А меня Франсуаза. А ты нормальный?

– Не понял?

– Я спрашиваю, ты не извращенец случайно? Не хочешь, чтобы я по кровати прыгала в пионерской форме или чтоб расстреливала тебя из фашистского автомата?

– У тебя и такие были?

– У кого ж их не было, Никифорович. Дуракам тоже нужны любовь и дружба.

«Тебе не пятьдесят восемь, – раздраженно думала Даша, пока ее партнер пытался достичь вершин страсти. – Тебе как минимум сто пятьдесят восемь». Она посмотрела на часы над кроватью, пыталась задремать, но тут он издал странный высокий звук и скатился с нее, задыхаясь и кашляя. «Свершилось», – поняла Даша и быстро пробежала в ванную. Там все было по высшему разряду, но Даше ничего не нравилось. Ей ужасно не хотелось назад, на эту широкую кровать, где сопит этот боров. Вот тогда она и вспомнила милую улыбку Артема, его квартиру, мягкий диван. Она с детства не спала так сладко, как у Артема. Даша медленно вылезла из ванны, долго вытиралась большим полотенцем, разглядывала флаконы на полочке под зеркалом. Наконец заставила себя вернуться в комнату. Ее возлюбленный спал неспокойным сном нездорового человека. Она сразу услышит, когда он проснется. Даша перенюхала все духи, потом отложила два красивых пузырька, придвинула к ним понравившуюся косметику. И лишь после этого с удовольствием приступила к ревизии шкатулок. Выбрала тонкую цепочку белого золота с крестиком, выложенным бриллиантами, серьги с черными и белыми бриллиантами и толстое кольцо из желтого золота с большим розовым камнем. Она поднесла кольцо к настольной лампе и засмеялась – так ярко и красиво играл камень. Даша смахнула трофеи в сумочку, затем пошарила в ящике стола, нашла забавного нефритового слоника, отправила к другим сувенирам. Ей очень хотелось спать, но денег она нигде не находила. Пришлось залезть в карманы пиджака и брюк гостеприимного Петра Никифоровича. Даша задумалась над общей суммой – девять тысяч и восемьсот долларов. Затем сунула тысячу в карман пиджака. «Ни в чем себе не отказывай, дорогой Никифорович», – нежно прошептала она вздрагивающему во сне грузному телу. Стакан виски Даша выпила с облегчением человека, сделавшего свое дело. Но сон к ней так и не пришел до утра. Когда за окном стало светло, она недобро посмотрела на спящего мужчину. Он останется дрыхнуть в тепле и шоколаде, а она поплетется по холоду неизвестно куда. Даша быстро собралась. На кухне завернула в салфетку пару кусков мяса, пошла к двери. Потом решительно вернулась, как будто забыла что-то важное, и подожгла красивую кухонную занавеску.

– Вот теперь ариведерчи, малышка!

Она представила себе, как мечется по квартире голый, обезумевший от страха Никифорович, и тихонько хихикнула. Целый день она бродила по магазинам, пока ноги сами не принесли ее во двор Артема.

Вдруг дверь его подъезда открылась, и он вышел. Даша открыла рот, чтобы его окликнуть, но тут увидела, что он подает руку и помогает спуститься со ступенек девушке в туфельках на высоких каблуках, в светло-серой шубке, наброшенной на красивое платье. Даша выругалась сквозь зубы. Пара прошла совсем близко, но ее, конечно, они и не подумали заметить. Даша хорошо рассмотрела круглое личико девушки с ямочками на щеках, с распахнутыми, лучистыми глазами. Как у ребенка из рекламы или красивой куклы. Девушка села за руль ярко-голубого «Фольксвагена», машина покинула двор, а Даша не могла оторвать ноги от земли. В ее памяти возникло детское лицо с точно такими же глазами, люстра с разноцветными стеклышками над круглым столом, смеющиеся мужчина и женщина. Ее семья. Это она – девочка-подросток, которая берет на руки кареглазую малышку, нежно дует ей в ухо, и та громко хохочет. Ласково смеется женщина за столом. А улыбающийся мужчина говорит: